их много Я не хотела б быть никем другим - Ведь лучше моей жизни нет на свете. Характер мой чуть груб и нелюдим, Но я смеюсь, как все смеются дети; И каждый лист и птичий свист Меня преображают - Так ни один художник-портретист Свою модель не обожает, Как я осеннюю погоду И холод одиноких рук, Поющую во мне природу И заоконных веток стук.
19.10.2010 01:35 pm *вот только форма распадается =(
*** Хэллоуин.
Я хочу отпраздновать Хэллоуин, но как?.. Всю ночь не спать, смотреть кошмары-фильмы? Накрасить ногти в жёлтый лак, И макияж обильный... И в драном платье в двадцать первой Сидеть и слушать русский рок...
Или учить латынь, античку, Читать учебник про Восток, И жечь плиту промокшей спичкой, И снова слушать русский рок?
Пожалуй, выберу второе - Наушники, латынь, Пикник... * * (yesterday at 7:24 p.m.)
*** О любви...
Я обожаю закрытые двери, Запах бананов, корицы, Эрл Грея, Карри, картошку, в компьютере игры, Кошек, рычащих, как дикие тигры.
Я без ума от духов и ванили, Объятий, ромашек, фиалок и лилий, Нежностей, глаз цвета леса и трав, И от качания собственных прав.
Люблю я бояться, тревогу, болезни, Стук барабанов и рваные песни, Сердца расплющенный вой, вдохновенье От одиночества, иже забвенья.
Кипы уроков, заданья, учёбы, Ночи без сна, опалённое нёбо Чашкой горячего мятного чая... Я люблю это всё, эту жизнь - обожаю! (31/10/10)
*** К Войне.
Крысы кусают доспехи, Колет стрелы остриё. Каменный щит не помеха - Кости пронзает копьё. Кости игральные, кубы: Каркают вороны им! Кипами нашего рубят, Как же мы их победим?!
Войны воюют не с нами, С нами воюет война, Мы под своими стрелами, Мы убиваем себя.
Кто виноват в косторубке, Кто раскидал всех солдат? Кто собирает обрубки Красных от крови ребят? Кони копытом бьют колья, Колья на грудях стоят! Каша нам кажется топью, Каш на войне не едят...
Вольные воли увились За вольным ветром на юг, Вольные воли сокрылись, Мёртвым лишь ветры поют.
(сегодня на семинаре по Античной литературе)
*** попсоворомантичное (песня)
Я тебе показать захотела любовь, Подарю тебе торт и конфет Рафаэлло, а ты только стол приготовь, Посидим под подсолнечный свет;
Хочешь, будет букет цвета слив азарин, Я же знаю - ты веришь в любовь! Почему, почему по законам мирским Только мальчик - даритель цветов!
Амариллис, эхмея - всё розовый цвет, Это цвет самой нежной любви! Красный чай и Валет, как безумный балет... Цветов страсти со мною нарви!
Жасмин и ирис, ещё каллы, нарцисс - Всё невинности белой листы! Их жемчужный отствет словно зимний рассвет, Словно льда голубые мосты.
Хочешь, будет букет светом солнца палим! Я же знаю - ты веришь в любовь! Почему, почему по законам людским Только мальчик - даритель цветов!
Я стала больше замечать. Ведь это к лучшему? Я стала больше видеть. Людей имеет свойство отвращать Вся грязь; Для них лишь только сытость Значение имеет; сон и деньги. А шрамы на лице, подбитый глаз и кровь, Ободранный халат, и лица азиатов - От этого воротят лица москвичи. Всё думают: у них под шубой совь, И их душа как у коров рогатых... От них беги. При них молчи. В метро поспят: бедны, наги, И снова - на скамейку. Работы нет.Есть пиво, наркоманы, Есть и карман, последняя копейка, И есть пакет с марихуанной. А на Тверской в двенадцать лет - ребёнок - Хватает за рукав и просит закурить; Куда летят глаза - как стаи перепёлок! Не надо видеть! Надо просто жить!
Клубок развязался, Запуталась в нитках, Махровым ресницам не сделать ни взмаха. С судьбой целовался, Играл на улыбку \ Считая улыбки Пока он не лёг головою на плаху. Моток мулине И полоски из шёлка, И губы - подушка для тонких иголок. Слеза на стене, *Сёдзе-манга на полке; *Одежды изорванной ворох. Конец для рассказа, И сыпет страница, Страница, как кожа, - на пол деревянный... Белые стразы, Жёлтые лица; Холод руки как осколок стеклянный.
Посвящается Твой мир для нас тайна; И ты не откроешь.
День за днём, Анжелика.
Она слушала The Cure; Они пели для неё. Она прятала себя.
Зимний Петербург был укрыт тёплым снегом и освещён жёлтыми огнями; снежинки падали ей в волосы, как свет от фонарей, и рисовали узор на гигантских очках, которые сваливались с её веснушчатого носа. Она не любила веснушки и снег, но была не в силах отменить их; Анжелика могла менять мир лишь в своих рассказах. Анжелика писала короткие образы, трогательные и хрупкие, как белые снежинки. Она придумывала множество людей, и эти люди жили в своих тёплых и грустных мирах...и никогда не встречались друг с другом. И так же Анжелика не могла встретить человека, способного увидеть её мысли, душу и все чувства; её никто не понимал! Грустила ли она от этого?.. Она веселилась, она танцевала в клубах, делала фотографии, пропитанные фантастичным чувством, необыкновенные и нереальные. Она во что-то верила, а во что - то ведомо лишь ей. Музыка вливалась в её вены и разрывала реальность на части. Анжелика шутила, как наивный ребёнок и писала, как старый философ. Анжелика смеялась друзьям и грустила одна. Она была беспечна, но боялась духов. Кто мог её понять? Никто? Но её это не волновало.
***
Зимний Петербург окрасил её тёмно-русые волосы в яркий цвет ванильного мороженого, и её кошелёк пах ванилью. Анжелика покупала ирис "Золотой ключик", стояла рядом с подоконником, украшенным вазой с ирисами, слушала "The Cure" в больших наушниках и поправляла круглые очки. Продавщица отдала ей сдачу и пакет, и Анжелика вышла в снежный Питер. Навстречу ей шёл рослый парень в свитере цвета сливового мороженого, укутанный в шёлковый шарф. На его лохматой голове покоились наушники, и его уши разрывали "The Cure". Очки Анжелики вдруг соскользнули с рыжего носа и мир расплылся пред её глазами. Она поскользнулась на льду и упала вслед за очками; ирис рассыпался у ног юноши. Он засмеялся. Протянул ей руку, протянул очки. Она стояла, очки набекрень, глаза широкие и подозрительный взгляд. Тогда он наклонился, взял конфету и дал Анжелике: - Какой сладкий ключик; хотел бы я найти такой, что подойдёт твоей душе. Анжелика взяла её и улыбнулась.
Как так вышло? Внутри Воск сгорающей свечки, Как так вышло? Смотри - Это пламя не вечно! Нет, гуляй, небосвод, Нет, жги то, что внутри! Личный мой кукловод, Волю мне подари! Разорвалась струна, Тихий скрежет и крик - Вот и всё ото сна Что останется в миг! Я свернулась в клубочек И дышу, как змея... Твой тугой позвоночник Режут два острия: Мои тонкие руки обнимают тебя.
***
Так легко и со вкусом Мы сосём эти фразы - Леденцы чупа-чупсы, Разноцветные стразы. Легкий выворот рук, Ручка "Эйвон" и стиль Всех тетрадей и круг Предложений в сто миль. Отвори мне рукой То, что нечто закрыл - Ты ведь сильный; немой Не познает светил. Ты ведь знаешь: слепой Не услышит рассвета. Ты ведь знаешь: глухой Не расскажет всё это. Ты опутал себя И свой текст запятнал: В предложенья впустил Диких слов карнавал. Тот Нарцисс, как и ты, Сам себя целовал; Распускались цветы, Эгоизм убивал.
Она носила маски. Они были крепкими. Она улыбалась.
***
Осенний Петербург оделся в бежевые листья, осенний Петербург развевал шарфы, осенний Петербург не трогал её сердце. Мариэлла сидела на жёлтой скамейке; под её ногами валялись куски отколовшейся краски. Рядом с девушкой сидело около пяти друзей, а ещё - одна подруга. Все смеялись, смеялась Мариэлла, а одна подруга улыбалась и молчала. И смотрела чуть подозрительно. Мариэлла зажгла сигарету и вдохнула никотин, смолу, полоний-210. И ещё много чего; но это её не заботило. Она щурила глаза, широко растягивала губы, морщила нос - делала вид, что смеётся. Маска прочно сидела на лице девушки, и маска не должна была упасть. Что будет? Если она рассыпется и опадёт, на землю, как эта жёлтая краска? Мариэлле казалось - если спрятать грусть, она исчезнет. Если соврать, что ты счастлив, счастье поверит тебе и придёт. Но почему оно не приходило? Одна подруга взяла её за руку: - Послушай, Мари...я устала; пойдём отсюда? Давай погуляем одни. Мариэлла с облегчением вздохнула. С Энжи можно быть собой. Энжи была милой девочкой, Энжи всегда слушала Мариэллу, сочувствовала, давала советы. Но Мари не слушала её! И делала по-своему. Потом страдала, конечно. А Энжи трясла мелкими кудряшками и сердилась: "Почему ты мне не верила? Вот зря!" Мариэлла ушла со скамейки, и они с Энжи отправились к дубам. Дубы росли повсюду на их станции. Мари смотрела на деревья и мечтала стать такими же сильными, как они, такими же твёрдыми, толстокожими. Покрыться корой. И, когда она проходила под дубом, тот уронил на неё рыжий лист. Энжи сняла его с каштановых волос подруги и улыбнулась: - Смотри, он хочет поддержать тебя. Дуб говорит, что ты можешь быть сильной - как он. Только ты старайся, ладно? Мариэлла, как всегда, сощурила глаза. Но это была настоящая, это была тёплая, осенняя улыбка.
***
В эту осень хотелось пить сладкий кофе с молочной пенкой, закутываться в колкий шарф, идти навстречу ветру. В эту осень ей хотелось быть спокойной и счастливой. Мариэлла вновь сидела на скамейке. Рядом с Энжи. Исчезло около пяти друзей, словно их унёс осенний ветер. Банка Ягуара лежала под скамьёй, вся мятая. Забытая. Мари вдруг захотелось начать новую жизнь. Выбросить пачку Marlboro, выбросить пафос и алкоголь. А больше всего ей хотелось сломать свою маску. Но так ли это легко?.. Листья прыгали по тёплому асфальту, солнце осени светило на каштановые волосы. По дороге шла группа пьяных ребят с банками в руках. От них шёл едкий дым. Мариэлла чувствовала - никотин, смолу, полоний-210. И ещё много чего; и это её заботило. Энжи держала её за руку, и обнимала, и просила не курить. А Мариэлла обещала - что не будет. И сейчас - последняя. Кидает пачку в урну.
Нежные звуки, как птицы и кошки, Грудь населяют мне мерным стучаньем. Я могу есть вдохновение ложкой, Я могу жить всё твоим же молчаньем.
---
и просто так - кривулька.
Мне просто надо что-то ждать, Надеяться, мечтать о чём-то. И каждый день, ложась в кровать, Ласкать пушистого котёнка. Стремиться в бешенство стихов, И слов, и предложений. Прозаик из меня...неплох! Но нет пределов вдохновенью. И я пишу, и тренируюсь, И, может, стану лучше! Пафосом фраз всё рисуюсь... Ты просто немножко послушай.
Мой талант не убьют города, И поэзии Муза не сдохнет, Хоть грязна и червива Москва, Пусть она от стихов моих глохнет - Пусть гремят они в небе позорном Как гремят поезда под землей, Пусть восходит звездою озерной Над их пошлой, развратной звездой! Я раскину слова, словно крылья Самолетов и буду срезать, Буду бить, выходить на охоту, И всех мысли по клеткам гонять - Пусть смеются элитные дамы С их поэзий нежных стихов, Рюшек, бабочек, самообмана И туманных, загадочных слов! Их поэзия, может, прекрасна, Но не рвёт в головах нифига! Им легко очень будет зазнаться И сказать, что слова - лишь игра. --- Им легко очень будет завраться, Увести свою мысль в никуда. Мир же должен стихами взорваться! Нужный стих ну совсем без труда В молодёжные мозги прорвётся, Наведёт на правительство шум, Может, новых законов польются Эшелоны; со скоростью пум Полетят эфемерные стрелы, И зараза зальёт все сердца, И уйдёт вся мораль за пределы, И сбегут все с ума! Без конца Революция будет врываться, Революция фраз и стихов В жизнь людскую и глупые маски, Разобьёт все основы основ... Успокоится, ляжет - спокойно! И останется мирная жизнь, Мы с тобой посидим на задворках... Муза...всё! уходи. торопись.
**первая часть лично мне нравится очень, вторая - растекание мыслию по древу, бред какой-то размазанный =( ну как всегда Х)
Где ты, Евгений, прячешься, гадкий? А я так хочу с тобой ночь напролёт Смотреть "Звёздных воинов", таская украдкой Печенье; и, как обессиленный кот, Упасть и заснуть возле тёплого торса Под свисты мечей и мурчание Йоды... Я уже и пьяна от клубничного морса, Я уже влюблена от осенней погоды.
*** Стихи на уроках латыни.
Сегодня так приятно поют птицы, Хоть осень жжёт их крылья холодком; И машут они ими - словно листья Летят под ветром яркие вдвоём.
***
На уроке латинском - не скучном! Я смотрю воробьёв за окном, А склоненья, как острые сучья, Режут мысли и бьют топором Вдохновенье; мешает мне голос - Лектор всё говорит, говорит... Мы поэты, и спутник наш - голод, А латынь-то в котле не сварить...=)
---- сегодня буду смотреть ужастик Skeleton Key на подоконнике Месопотамии; удачи мне заснуть спокойно!
На эту песню меня вдохновил Нинин друг, который играл на гитаре и пел своим чудным голосом.
Вся моя жизнь уходит из-под ног, И струны разрывают звуком мозги; Ты спел бы, если б только смог, Но голос твой - рваные розги! Хрипит гитары за шестьсот рублей Звучание ржавеющих полосок... Да играй же, играй же быстрей! Пусть мне песня весь разум выносит!
Укатилась забавная нитка, Лента песни, змея звучных фраз... Только голос твой - скрип от калитки, Если б знал ты, то точно был пас, Не играл бы "Гандбол" на гитаре, И не выл, как надломанный кран. Как поют после рома корсары, Так же смог бы и ты, капитан!
Вся нота жизни создалась, И круг и палка зазвучали, Скрипичный ключ изгибом фаз Уносит музыку в начало... Я забываю, Гесиод, Зачем писал "Труды и дни". И на железный наш народ Своё ты слово не гони, Ты разберись с обвалом Трои, Пойми, что золото в словах; Те были вовсе не герои, Герои только в облаках!
Укатилась забавная нитка, Лента песни, змея звучных фраз... Только голос твой - скрип от калитки, Если б знал ты, то точно был пас, Не играл бы "Гандбол" на гитаре, И не выл, как надломанный кран. Как поют после рома корсары, Так же смог бы и ты, капитан!
"Сущность людская!" - думал он, бредя по мокрой улице, - "Какая же ты, и каков твой характер? Все люди такие разные. Но я давно не встречал интересных!" Мимо проходили разные характеры, прикрытые зонтами, капюшонами, парками. Но они не представляли интереса для коллекционера людей: он искал более занимательных. Вдруг он заметил на той стороне улицы, что была перегружена магазинами и ларьками, девушку, смотрящую на витрину с тортами. Её бледно-рыжие волосы промокли от дождя и висели толстыми иголками, колющими её худые плечи. Она была одета легко - даже слишком легко - совсем не по погоде! Тонкий синий свитер неплотной вязки пропускал сквозь себя иголочки ветра, а неяркая плессированная юбка в клетку едва доходила до колен, уступая место фиолетовым колготкам. Девушка жадно смотрела на "Полёт", "Сказку" и другие недешёвые торты, явно предпочитая их маленькому, недорогому "Рафаэль", покрытому джемом и кокосовой стружкой. Коллекционер (его звали Евгений) подошёл к сластёне и постучал по стеклу, к которому она буквально "прилипла". Девушка обернулась, одарив его удивлённым, чуть напуганным взглядом серых глаз. Коллекционер улыбнулся и спросил: - Вы любите сладкое, верно? Она кивнула. - Но у вас нет денег, верно? И она кивнула снова. - Хотите, я куплю вам тортик? - спросил он с какой-то хитростью в голосе. - Тортик! - воскликнула она, и серые глаза сверкнули счастьем. Но через секунду погасли, - - Я не могу взять ваших денег. Понимаете? Это нехорошо, - она покачала головой. - Вам не придётся их брать! - воскликнул Евгений, - я просто куплю торт и подарю его вам - - Мне нечего дать взамен, - перебила девушка, - у меня с собой ничего нет. - Это безвозмездно! - возмутился коллекционер, - но вы можете подарить мне свой характер. - Подарить характер? Что это значит? - взгляд серых глаз стал подозрительным. - Я коллекционирую характеры людей. Интересные характеры. Мне интересен ваш: я хочу изучить его. - Вы хотите моего общения? - тихо спросила девушка. - Можно сказать и так, - согласился Евгений, - какой торт ты хочешь? - "Сказку". - Хорошо, - кивнул юноша, - я подарю тебе сказку. Он улыбнулся и вошёл в магазин.
*** У коллекционера были грубые черты лица, горбатый нос и тонкие губы. Его карие глаза, украшенные длинными ресницами, смотрели на всех свысока. Лохматые чёрные волосы мешали как следует рассмотреть его лицо. Бывают люди, чьи характеры видно сразу: вся их сущность лезет наружу, их мысли видны сквозь их черепа. Но бывают те, чей характер угадают н сразу; отношение к ним постоянно меняется, и вы не раз подумаете: "Что же у них на уме?" ... Евгений относился именно к ним: он обладал неповторимым характером, который невозможно подмести под общий тип. И он искал подобных себе: людей, входящих в группу не входящих ни в одну группу. Девушка у кондитерской была не первой: он уже “прибрал к рукам” двух юношей, одного младше и одного старше его. Младший — прозаик, выдающий свои книги за чужие и вечно ведущий себя как дитя. Старший — серийный убийца, очень красивый и абсолютно здоровый психически, а также предпочитавший мужчин женщинам. Коллекционер ценил своих друзей, а точнее — их особенности. Он мог бы назвать многие из них недостатками, но это слово его не устраивало. Если он и говорил его, то явно вкладывал в него совершенно иной смысл. Девушка у кондитерской тоже обладала особенностями: она вела себя как маленький ребёнок, была упряма и писала грубые стихи. Но помимо всего этого, что-то ещё в ней притягивало коллекционера. И этой особенности — первый раз в жизни! - он понять не мог. *** Коллекционер узнал её имя. Виолетта плохо знала Москву, и Евгений вызвался показать ей милые места чужого города. И они поехали в Царицыно, самый низ зелёной ветки метро. Евгений гулял по парку и думал о ней. Она шла... нет, вернее — бегала почти рядом с ним, беспрерывно фотографируя всё, что попадалось ей на пути, и восторженно выкрикивая: ・ Как красиво! Потрясающе! ”Она так мила и наивна; это приятно” - улыбаясь, подумал Евгений. Солнце было похоже на желток, брошенный кем-то на яичницу неба, и оссвещало своей желтизною коричневых уток, плывущих по цветной воде, отражавшей деревья и дорожки рыжих облаков. День клонился к закату. Струи фонтана прыгали вверх под густую, глубокую музыку. У деревьев стояла юная художница — очевидно, студентка. Она рисовала всё в своих красках, и Виолетта с интересом встала у мольберта, склонив набок рыжую головку. Деревья на холсте были цвета шоколадного крема, трава — цвета персикового желе, а небо — тёмно-синим, словно на него вылили воду из мутной реки. Этот пейзаж мало привлекал Евгения: он был занят мыслями о характере Виолетты, о способах раскрытия её особенностей. Способов, конечно, было множество, но не все из них хороши.
...
а дальше пока не написано, только кусок из конца.) Муза сбежала и прячется.
В один прохладный, осенний день в городе со скромным названием "Атлант" произошло занятное событие, затронувшее всех любителей театра. тыкатьПо одной из улиц шёл маленький человечек, сжимавший в руках синий чемоданчик. Крошечные глазки коротышки постоянно бегали, словно выискивая что-то на пустой, залитой дождём улице. По пышным рыжим волосам стекала вода, капающая прямо на чемоданчик, отчего человечек морщился и пытался вытереть влагу большим пальцем. Наконец человечек дошёл до ветхого, давно прекратившего давать представления театра, поставил чемоданчик на землю и достал из кармана пальто карточку, на которой было написано только три слова: "Мистер Джой Псайхо", выведенных жёлтыми чернилами. Человечек погладил карточку и улыбнулся яркой, счастливой улыбкой, такой, какая бывает у людей, практически достигнувших цели. Он приложил карточку к деревянно стене театра, точно к тому месту, где красовалось бледное квадратное пятно. Театр загудел и распахнул свои двери. Проходя сквозь пустые залы, Псайхо наслаждался тягостными воспоминаниями о прошлом. Когда-то он был руководителем этого театра, и все его постановки были, конечно же, гениальны, и все они приносили успех. Но одним жарким, испепеляющим летом популярность пошла на спад, и деньги начали убывать вместе с гениальностью мистера Псайхо, уходившей в подсчёт расходов и долгов. В самый жаркий день этого подлого лета, светившего похожим на прилепленную к стулу жевачку солнцем, удушающая жара прокралась в подвал обречённого театра тихим пожаром, пожравшим все костюмы и необходимый для представлений реквизит и растаявшим под обвалами воды, пролившейся на него из многочисленных вёдер. Но хозяева вёдер пришли слишком поздно: остались лишь размытый водой пепел да пара обгоревших декораций. Театр не мог позволить себе покупку нового реквизита, и актёры, некогда жившие сценой и своими ролями, бросили Псайхо и стали менеджерами, уборщиками и стюардессами. Потеряв актёров, Псайхо очутился на самом дне печальных сомнений, наполнявших его душу, несколько лет мучился ими и уже готов был продать театр, когда в его двери постучала незнакомка. Девушка, одетая в белое ассиметричное платье, из которого повсюду торчали красные и синие нитки, и большие жёлтые сапоги на шнуровке, смотрела сквозь Псайхо мутными, слепыми глазами и теребила фиолетовые волосы. - Что вы здесь делаете? - спросил мистер Псайхо хриплым и грубым голосом, - театр давно закрыт. Незнакомка, будто не слыша слов обанкротившегося руководителя, наклонила головку под неестественным углом и опустила руки, безвольно повисшие вдоль её тела. Псайхо прищурился и увидел на её похожей на шарик шее что-то блестящее. Примерно так же блестели суставы рук и ног. Осознание пришло только через несколько минут: это были шарниры. Коротышка усмехнулся, вспоминая жуткую сцену. Да, вид был шокирующим... шокирующим посланием судьбы! Эта живая шарнирная кукла вдохновила гения театра на интересную идею... идею последнего представления. Всё так же наслаждаясь своими запутанными мыслями и волнующими сладкими воспоминаниями о позорном унижении, Псайхо прошёл в свой любимый подвал, в котором теперь хранились шарнирные куклы, добытые Псайхо на помойках и заброшенных складах. Их подгнившие тельца и сломанные шарниры не пугали коллекционера старых кукол; напротив, они нравились ему. Вот уже несколько месяцев, как Псайхо начал проводить свои эксперименты в надежде совершить "великое научное открытие". "Великим научным открытием" бывший руководитель называл переселение души человека в тело куклы. В самом центре подвального помещения находился странный агрегат, построенный той самой куклой с фиолетовыми волосами; Псайхо назвал её "Виолеттой". Виолетта сидела прямо на агрегате, покачивая ногами. При появлении Псайхо кукла подняла левую руку и указала сперва на кучу кукол в углу, а затем - на человека, валявшегося связанным на деревянном полу. Псайхо кивнул и подошёл к пленнику. - Что, жалеешь? - спросил бывший руководитель, - жалеешь о том, что бросил сцену? Неужели ты не любишь театр?! Ты не любишь его так, как я! Нет! Ты бросил нас, ты предал сцену! Жалеешь? Жалеешь?! Человек захрипел и выдавил из себя что-то похожее на "Да". Псайхо довольно улыбнулся. - Не грусти! Я подарю тебе великолепную возможность вновь сыграть в моей постановке. Сыграй - и твоё сожаление исчезнет! Исчезнут все сожаления!.. Псайхо резко развернулся и пошёл к агрегату. - Сейчас, сейчас... Виолетта! Будь добра, нажми алую кнопку. Спасибо, милая. Теперь красную. И бордовую... Вот и всё! Из машины вылетело три луча: алый, красный и бордовый. Они осветили валявшегося на полу человека, Виолетту и гору кукол. Псайхо всё бегал от одного луча к другому, выкрикивая что-то про обещающую полный успех гениальную постановку. *** Через несколько часов после последнего эксперимента Псайхо собрал всех кукол на главной сцене ветхого театра. Глаза его светились незабываемым огнём, как это бывает у людей, предчувствующих абсолютное счастье. - Любите ли вы театр так, как люблю его я?! - воскликнул он, крепко сжав в руках чемоданчик. - Любим... любим... - вразнобой застонали куклы. - Тогда вы должны играть на сцене! Вы должны радовать зрителей, вы должны жить своими ролями! Никогда не бросайте театр. Театр - это ваша жизнь. Зачем вы бросили его?.. И Псайхо щёлкнул замочком на своём чемоданчике. Чемоданчик открылся, и руководитель кукольного театра достал из него спичечный коробок и одну малюсенькую спичку. Чиркнув спичкой о коробок, он воскликнул: - Пожар! - и бросил спичку в зал. Доски загорелись жёлтым пламенем; огонь плевался в сцену, и Псайхо кричал: - Вы слишком плохо играете! Играйте! Играйте же! Зрители смотрят. Этот пожар - великолепный пожар! Только в нашем театре бывают такие пожары... Любите ли вы театр так, как люблю его я?! Если любите, то приходите, горите вместе со мной в огне мимолётной славы!.. Куклы пронзительно кричали своими тонкими, испуганными голосами и прыгали со сцены в кипящее пламя. Виолетта ловила их за короткие ножки и кидала обратно на сцену, уже пылавшую жёлтым огнём. Но двум самым маленьким куколкам удалось сбежать, и они вырвались в осенний город, наполненный однообразными, бесцветными людьми. Куклы бежали среди тысячи ног, и вслед им летели фразы восторженных женщин: - Куклы! Совсем как живые. - Какая прелесть! - Неужели у нас будет кукольный театр? Ах, я так люблю театр! - А не сходить ли нам в театр, Мари? - Такие прелестные куклы! *** Куклы давно выбежали из города, а восхищённые леди отправились в давно забытый театр мистера Псайхо, но вместо ярких афиш и живых кукол нашли обугленные доски и море пепла. - Ах, как жаль! - воскликнула Мари, - а ведь я так любила театр!
еее мы победили в шахматы 4:2 МосГУ - гуманитарный университет! ^^ мы просто гении, дада!)))
теперь у нас есть тумбочки и шкаф, я наконец сложила вещи, книжки и одежду. живу всё лучше, лучше, не знаю, где предел - я счастлива!
купила потрясающей красоты кепку, тёплую, и голову не жмёт. фиолетово-серая, пэтчворк, с сердечком, бантиком и звёздочкой на боку <3
а ещё увидела ПЛАТЬЕ. о, это то, чего мне хочется! 6 тысяч эх...
чёрно-зелёное с красными вставками. корсетное. с такой плетёночкой. оно такое-такое-такое!!!!! >,..,<
учебные недели проходят так быстро.... и без напряжения. совсем не как в школе! прелестно.
читала рассказы Ивана (однокурсник из 20й комнаты) - так себе, но есть хорошее. а впрочем, он только год их пишет! ему бы только научиться красивей строить фразы и ещё по мелочи
хочу спать. хочу торт. Ёжик.
едем завтра в Ашан с соседками - за венчиком, дада. и за едой. немножко.
*** словоплётство:
Нас разделяет множество ступеней, И уезжает эскалатор вверх... И льётся под лентою елей Машинный; не слышен здесь смех - В жаркой давящей массе всех тел Раздражительных, грубых людей, *строка свалилась с эскалатора* Уноси меня, лента, быстрей!
*** вот до чего я дошла в институте - пишу и пишу и пишу без конца, всё рифму ищу, даже если не будет, всё равно мысли только в стихах.
пыталась написать нормально - опять выходят стих и ритм...блин, как же жить?>o<
ладно...стихи здесь Так приятно, и вкусно, и пахнет корицей, И в тепле у стола я сижу. Молочный напиток с сиропом, лакрица И маффин, и даже кунжут. А осень сегодня бледнеет; всё жарче Светит с неба ржавеющий круг. Почти так же тепло в вечно тающем марте *И в железном кольце твоих рук. Все листья лежат на нагретом асфальте, И лучи цвета листьев кленовых Режут дерева тонкие пальцы; Я пишу смс тебе снова. Надоело писать о любви, А душа уж другого не варит. *На - избитое слово лови! Оно чувства уже не расплавит.
***
ну, это скорее песня:
Я могу рисовать только словом, Потому что ты не видишь, ты не видишь... Я могу рисовать только словом. И глаза твои слепые услышат, И в ушах вдруг прорежется образ... Я могу рисовать только словом, И пишу это всё для тебя:
В волосах у деревьев вьют птицы Гнёзда, и напевает листва; В лужах синих летают синицы, И дома отражает вода.
Ты идёшь и не видишь отсюда, Как Останкина башня стоит, Режет облако, и на ограде Воробей с крошкой хлеба сидит.
Я могу рисовать только словом, Так услышь, как рисуют слова - Краски звука тебя точно тронут, И от них запоёт голова, И Москва тебе уши продует, И услышишь ты ветер и зной; Узор слов крышки век окантует... Просто ты иди рядом со мной!
Я могу рисовать только словом, Строчки льются и небо журчит, Выливаясь на нас своим соком; Под зонтом кто-то тихо ворчит... А ты прыгай и радуйся жизни, Пусть не видишь ты капли дождя! Да сыграй по глазам своим тризну, *Пусть уходят в тот мир без тебя! *** я самая счастливая сейчас. между прочим, мой живот почти не болит с тех пор, как поселилась в общежитии. очевидно, правильно питаюсь окно в конце коридора - наша Месопотамия (посреди двух стен - Тигра и Евфрата), туда заходят семиты-акадцы и крадут наши богатства (несметные (конфеты)) потому, что мы расслабились и пишем стихи.
вот. написано в Месопотамии шумером по имени Анко:
Любить тебя мне надоело, И голос твой уже не тот. Мне нужно только твоё тело - Ты для меня как тёплый кот. Любви не чувствую такой же, Как в год с холодным январём. Она уходит, как прохожий; И мы по ней так злобно бьём, Что не остаться ей живою - Сойдёт она, как бедный снег... Я отдалась ей с головою, Она ж устроила побег; Забей на это и забудься В тумане хриплом сигарет... Я обманула твои чувства, И я нарушу свой обет: Не буду ждать тебя два года - Любовь не будет уж такой, Как в январе того-то года, Как снег, придавленный рукой.
я готовлю сладости и вкусняшки, я повесила на кровать "балдахин" из зелёного пледа, я учу уроки в тихой двадцатой, покупаю вафли и разный гринфилд, слушаю музыку и сдаю древнерусскую лит-ру неизменно на ПЯТЬ Х))) пришла сегодня. села. и начала читать (вдохновенно) про разорение Рязани Батыем, кровавые и трагичные сцены...и Дёмин сказал: всё, хватит трагедий, пятёрка!
я не знаю, как так получилось. 36 стихотворений с начала осени. вдохновенья через край. единственно что драться хочу.
готовила вчера расгуллу; она должна стоять сутки - питаться сиропом. в десять вечера полагается ням. но выглядит она подозрительно - слишком рассыпчатая =( боюсь, что не ням.
что ж, 17 минут до лекции - последней пары. с Дёминым. он волшебный (ставит мне пятёрки, да) - ну не только это! рассказывает интересно, весело, смешно ^^
love you all
@музыка:
Четыре трупа возле танка дополнят утренний пейзаж.
Я готовила пури вчера. Банановый запах ветвился... Наутро пуря холодна, Но вкус её не испарился.
Да, я готовила банановые пури - лепёшки по индийскому рецепту, а Нина хмурилась и говорила не звать их лепёшками. Пури вышло много - подарила чуть-чуть двадцатой и по штучке гостям двадцать первой и кухни. А утром холодные пуринки вышли вкуснее горячих в сто раз - завтрак ела с удовольствием ^^ До полночи смотрела на Вторых Героев - так интересно! хочу поиграть тоже - но моему реестру они не нравятся. или им не нравится реестр. в общем, не разбираюсь я в этом. Зато в конце недели еду играть в ассассин крид два и в воскресенье встречусь с папой (может, даст вкусняшек?) А готовить сладости мне надоело. Сегодня - картошка с сосиской.
*нет, не картошку, а макароны. съела. *завтра буду драники готовить ^^
***
мне хочется писать, писать стихи! похоже, я влюбилась Х) жизнь такая сладкая. я никогда не жила так! свободно? весь мир для меня, и рамок нет. я счастлива и я люблю осень.
А в лужах осень отражается, Дома уходят в глубину... Металлом площадь озвончается, И я с тобою за руку иду.
(05.09.2010)
22:47
***
я сегодня приготовила блины - вкусные. и сделала из них тортик - до безумия! вкусный на первый блин - сметана, на второй - варенье. на третий - сахар и чуть-чуть корицы. порезать на кусочки и ням-ням. с молочком <3
а ещё я купила себе пшённую кашу - люблю её! буду кушать теперь.
вот я всё о еде, о еде... макароны-спиральки с оливками вкусные тоже. особливо если сардельку добавить.
***
самый простой предмет - Древнерусская литература. я сдала уже два зачёта - один на пять. один на пять с плюсом. он ставит оценку... за что? за эмоцию! да я у него отличницей буду!
Кровавыя зори свътъ повъдаютъ, чръныя тучя съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а в них трепещутъ синии млънии.
и в переводе Заболоцкого (обожаю!):
Уж с утра до вечера и снова, С вечера до самого утра Бьётся войско князя удалого И растёт кровавых тел гора. День и ночь над полем незнакомым Стрелы половецкие свистят, Сабли ударяют по шеломам, Копья харалужные трещат. Мёртвыми усеяно костями, Далеко от крови почернев, Задымилось поле под ногами И взошёл великими скорбями На Руси кровавый тот посев -
прочитала наизусть и вдохновлённо, с видимым довольством в голосе. видно, за это и плюс к пятёрке
Пойдём со мной сидеть на фонарях! Тебе ведь хочется романтики, не так ли?) Давай устроим танцы на полях И на дорогах цвета пакли! Давай зажжём все фары на машинах И будем тихо спать на гаражах, Запрём ключи квартир в кувшинах, И вновь пойдём сидеть на фонарях!
***
И он спросит: Зачем ты звонила? А ты скажешь - не знаю сама! Что за дама твой номер отбила И зачем ты бежишь от меня? Я не слышу гудков - только песня, И во мне просыпается гнев... Если хочешь - давай же, исчезни, Протяни мою жизнь нараспев... Я не буду скучать, ты не бойся! Но как Муза ты так виноват! Что ж, давай, от рассказа сокройся, Но не будешь ты этому рад! Ты обязан и ты обещал, Так давай, вдохновляй поэтессу! Мир тебе слишком долго прощал Пунктуальность из мягкого теста, И твоё опозданье такое - Третиймесяцоднасмска Не даёт вдохновенью покоя, И терпенье, как тонкая леска, Всё унизано в бусины страха, Что ты больше уже не придёшь, Не напишешь ни строчки по скайпу И зелёный цветок не зажжёшь.
Слишком много уж посвящено Тебе стихов, И рассказы изобилуют тобой. Мне пора давно забыть Мою любовь: Ты только Муза и друг мой.
***
Что мне делать - бить стёкла, рыдать? Что мне делать, скажи мне, придурок! Ты меня вот опять и опять Бросаешь, как жёлтый окурок! *А я снова, как дура, лечу на ту память, *Что ты мне оставил... *Ну уж нет, больше так не хочу! Больше память меня не заставит! Я такая, как есть, без ошибок, А ты — тайна, летящая в дверь! И твой голос до дури фальшивый Будет сниться мне ночью теперь, Когда ты убегаешь от слова, Что отдал моим братьям и мне, И ты вновь убегаешь и снова От меня ты бежишь по Москве!