*Анко-тян*
В один прохладный, осенний день в городе со скромным названием "Атлант" произошло занятное событие, затронувшее всех любителей театра.
тыкатьПо одной из улиц шёл маленький человечек, сжимавший в руках синий чемоданчик. Крошечные глазки коротышки постоянно бегали, словно выискивая что-то на пустой, залитой дождём улице. По пышным рыжим волосам стекала вода, капающая прямо на чемоданчик, отчего человечек морщился и пытался вытереть влагу большим пальцем.
Наконец человечек дошёл до ветхого, давно прекратившего давать представления театра, поставил чемоданчик на землю и достал из кармана пальто карточку, на которой было написано только три слова: "Мистер Джой Псайхо", выведенных жёлтыми чернилами.
Человечек погладил карточку и улыбнулся яркой, счастливой улыбкой, такой, какая бывает у людей, практически достигнувших цели. Он приложил карточку к деревянно стене театра, точно к тому месту, где красовалось бледное квадратное пятно. Театр загудел и распахнул свои двери.
Проходя сквозь пустые залы, Псайхо наслаждался тягостными воспоминаниями о прошлом. Когда-то он был руководителем этого театра, и все его постановки были, конечно же, гениальны, и все они приносили успех.
Но одним жарким, испепеляющим летом популярность пошла на спад, и деньги начали убывать вместе с гениальностью мистера Псайхо, уходившей в подсчёт расходов и долгов.
В самый жаркий день этого подлого лета, светившего похожим на прилепленную к стулу жевачку солнцем, удушающая жара прокралась в подвал обречённого театра тихим пожаром, пожравшим все костюмы и необходимый для представлений реквизит и растаявшим под обвалами воды, пролившейся на него из многочисленных вёдер.
Но хозяева вёдер пришли слишком поздно: остались лишь размытый водой пепел да пара обгоревших декораций.
Театр не мог позволить себе покупку нового реквизита, и актёры, некогда жившие сценой и своими ролями, бросили Псайхо и стали менеджерами, уборщиками и стюардессами.
Потеряв актёров, Псайхо очутился на самом дне печальных сомнений, наполнявших его душу, несколько лет мучился ими и уже готов был продать театр, когда в его двери постучала незнакомка.
Девушка, одетая в белое ассиметричное платье, из которого повсюду торчали красные и синие нитки, и большие жёлтые сапоги на шнуровке, смотрела сквозь Псайхо мутными, слепыми глазами и теребила фиолетовые волосы.
- Что вы здесь делаете? - спросил мистер Псайхо хриплым и грубым голосом, - театр давно закрыт.
Незнакомка, будто не слыша слов обанкротившегося руководителя, наклонила головку под неестественным углом и опустила руки, безвольно повисшие вдоль её тела.
Псайхо прищурился и увидел на её похожей на шарик шее что-то блестящее. Примерно так же блестели суставы рук и ног. Осознание пришло только через несколько минут: это были шарниры.
Коротышка усмехнулся, вспоминая жуткую сцену. Да, вид был шокирующим... шокирующим посланием судьбы! Эта живая шарнирная кукла вдохновила гения театра на интересную идею... идею последнего представления.
Всё так же наслаждаясь своими запутанными мыслями и волнующими сладкими воспоминаниями о позорном унижении, Псайхо прошёл в свой любимый подвал, в котором теперь хранились шарнирные куклы, добытые Псайхо на помойках и заброшенных складах. Их подгнившие тельца и сломанные шарниры не пугали коллекционера старых кукол; напротив, они нравились ему.
Вот уже несколько месяцев, как Псайхо начал проводить свои эксперименты в надежде совершить "великое научное открытие". "Великим научным открытием" бывший руководитель называл переселение души человека в тело куклы.
В самом центре подвального помещения находился странный агрегат, построенный той самой куклой с фиолетовыми волосами; Псайхо назвал её "Виолеттой".
Виолетта сидела прямо на агрегате, покачивая ногами. При появлении Псайхо кукла подняла левую руку и указала сперва на кучу кукол в углу, а затем - на человека, валявшегося связанным на деревянном полу.
Псайхо кивнул и подошёл к пленнику.
- Что, жалеешь? - спросил бывший руководитель, - жалеешь о том, что бросил сцену? Неужели ты не любишь театр?! Ты не любишь его так, как я! Нет! Ты бросил нас, ты предал сцену! Жалеешь? Жалеешь?!
Человек захрипел и выдавил из себя что-то похожее на "Да".
Псайхо довольно улыбнулся.
- Не грусти! Я подарю тебе великолепную возможность вновь сыграть в моей постановке. Сыграй - и твоё сожаление исчезнет! Исчезнут все сожаления!..
Псайхо резко развернулся и пошёл к агрегату.
- Сейчас, сейчас... Виолетта! Будь добра, нажми алую кнопку. Спасибо, милая. Теперь красную. И бордовую... Вот и всё!
Из машины вылетело три луча: алый, красный и бордовый. Они осветили валявшегося на полу человека, Виолетту и гору кукол. Псайхо всё бегал от одного луча к другому, выкрикивая что-то про обещающую полный успех гениальную постановку.
***
Через несколько часов после последнего эксперимента Псайхо собрал всех кукол на главной сцене ветхого театра. Глаза его светились незабываемым огнём, как это бывает у людей, предчувствующих абсолютное счастье.
- Любите ли вы театр так, как люблю его я?! - воскликнул он, крепко сжав в руках чемоданчик.
- Любим... любим... - вразнобой застонали куклы.
- Тогда вы должны играть на сцене! Вы должны радовать зрителей, вы должны жить своими ролями! Никогда не бросайте театр. Театр - это ваша жизнь. Зачем вы бросили его?..
И Псайхо щёлкнул замочком на своём чемоданчике.
Чемоданчик открылся, и руководитель кукольного театра достал из него спичечный коробок и одну малюсенькую спичку. Чиркнув спичкой о коробок, он воскликнул:
- Пожар! - и бросил спичку в зал.
Доски загорелись жёлтым пламенем; огонь плевался в сцену, и Псайхо кричал:
- Вы слишком плохо играете! Играйте! Играйте же! Зрители смотрят. Этот пожар - великолепный пожар! Только в нашем театре бывают такие пожары... Любите ли вы театр так, как люблю его я?! Если любите, то приходите, горите вместе со мной в огне мимолётной славы!..
Куклы пронзительно кричали своими тонкими, испуганными голосами и прыгали со сцены в кипящее пламя. Виолетта ловила их за короткие ножки и кидала обратно на сцену, уже пылавшую жёлтым огнём.
Но двум самым маленьким куколкам удалось сбежать, и они вырвались в осенний город, наполненный однообразными, бесцветными людьми.
Куклы бежали среди тысячи ног, и вслед им летели фразы восторженных женщин:
- Куклы! Совсем как живые.
- Какая прелесть!
- Неужели у нас будет кукольный театр? Ах, я так люблю театр!
- А не сходить ли нам в театр, Мари?
- Такие прелестные куклы!
***
Куклы давно выбежали из города, а восхищённые леди отправились в давно забытый театр мистера Псайхо, но вместо ярких афиш и живых кукол нашли обугленные доски и море пепла.
- Ах, как жаль! - воскликнула Мари, - а ведь я так любила театр!
тыкатьПо одной из улиц шёл маленький человечек, сжимавший в руках синий чемоданчик. Крошечные глазки коротышки постоянно бегали, словно выискивая что-то на пустой, залитой дождём улице. По пышным рыжим волосам стекала вода, капающая прямо на чемоданчик, отчего человечек морщился и пытался вытереть влагу большим пальцем.
Наконец человечек дошёл до ветхого, давно прекратившего давать представления театра, поставил чемоданчик на землю и достал из кармана пальто карточку, на которой было написано только три слова: "Мистер Джой Псайхо", выведенных жёлтыми чернилами.
Человечек погладил карточку и улыбнулся яркой, счастливой улыбкой, такой, какая бывает у людей, практически достигнувших цели. Он приложил карточку к деревянно стене театра, точно к тому месту, где красовалось бледное квадратное пятно. Театр загудел и распахнул свои двери.
Проходя сквозь пустые залы, Псайхо наслаждался тягостными воспоминаниями о прошлом. Когда-то он был руководителем этого театра, и все его постановки были, конечно же, гениальны, и все они приносили успех.
Но одним жарким, испепеляющим летом популярность пошла на спад, и деньги начали убывать вместе с гениальностью мистера Псайхо, уходившей в подсчёт расходов и долгов.
В самый жаркий день этого подлого лета, светившего похожим на прилепленную к стулу жевачку солнцем, удушающая жара прокралась в подвал обречённого театра тихим пожаром, пожравшим все костюмы и необходимый для представлений реквизит и растаявшим под обвалами воды, пролившейся на него из многочисленных вёдер.
Но хозяева вёдер пришли слишком поздно: остались лишь размытый водой пепел да пара обгоревших декораций.
Театр не мог позволить себе покупку нового реквизита, и актёры, некогда жившие сценой и своими ролями, бросили Псайхо и стали менеджерами, уборщиками и стюардессами.
Потеряв актёров, Псайхо очутился на самом дне печальных сомнений, наполнявших его душу, несколько лет мучился ими и уже готов был продать театр, когда в его двери постучала незнакомка.
Девушка, одетая в белое ассиметричное платье, из которого повсюду торчали красные и синие нитки, и большие жёлтые сапоги на шнуровке, смотрела сквозь Псайхо мутными, слепыми глазами и теребила фиолетовые волосы.
- Что вы здесь делаете? - спросил мистер Псайхо хриплым и грубым голосом, - театр давно закрыт.
Незнакомка, будто не слыша слов обанкротившегося руководителя, наклонила головку под неестественным углом и опустила руки, безвольно повисшие вдоль её тела.
Псайхо прищурился и увидел на её похожей на шарик шее что-то блестящее. Примерно так же блестели суставы рук и ног. Осознание пришло только через несколько минут: это были шарниры.
Коротышка усмехнулся, вспоминая жуткую сцену. Да, вид был шокирующим... шокирующим посланием судьбы! Эта живая шарнирная кукла вдохновила гения театра на интересную идею... идею последнего представления.
Всё так же наслаждаясь своими запутанными мыслями и волнующими сладкими воспоминаниями о позорном унижении, Псайхо прошёл в свой любимый подвал, в котором теперь хранились шарнирные куклы, добытые Псайхо на помойках и заброшенных складах. Их подгнившие тельца и сломанные шарниры не пугали коллекционера старых кукол; напротив, они нравились ему.
Вот уже несколько месяцев, как Псайхо начал проводить свои эксперименты в надежде совершить "великое научное открытие". "Великим научным открытием" бывший руководитель называл переселение души человека в тело куклы.
В самом центре подвального помещения находился странный агрегат, построенный той самой куклой с фиолетовыми волосами; Псайхо назвал её "Виолеттой".
Виолетта сидела прямо на агрегате, покачивая ногами. При появлении Псайхо кукла подняла левую руку и указала сперва на кучу кукол в углу, а затем - на человека, валявшегося связанным на деревянном полу.
Псайхо кивнул и подошёл к пленнику.
- Что, жалеешь? - спросил бывший руководитель, - жалеешь о том, что бросил сцену? Неужели ты не любишь театр?! Ты не любишь его так, как я! Нет! Ты бросил нас, ты предал сцену! Жалеешь? Жалеешь?!
Человек захрипел и выдавил из себя что-то похожее на "Да".
Псайхо довольно улыбнулся.
- Не грусти! Я подарю тебе великолепную возможность вновь сыграть в моей постановке. Сыграй - и твоё сожаление исчезнет! Исчезнут все сожаления!..
Псайхо резко развернулся и пошёл к агрегату.
- Сейчас, сейчас... Виолетта! Будь добра, нажми алую кнопку. Спасибо, милая. Теперь красную. И бордовую... Вот и всё!
Из машины вылетело три луча: алый, красный и бордовый. Они осветили валявшегося на полу человека, Виолетту и гору кукол. Псайхо всё бегал от одного луча к другому, выкрикивая что-то про обещающую полный успех гениальную постановку.
***
Через несколько часов после последнего эксперимента Псайхо собрал всех кукол на главной сцене ветхого театра. Глаза его светились незабываемым огнём, как это бывает у людей, предчувствующих абсолютное счастье.
- Любите ли вы театр так, как люблю его я?! - воскликнул он, крепко сжав в руках чемоданчик.
- Любим... любим... - вразнобой застонали куклы.
- Тогда вы должны играть на сцене! Вы должны радовать зрителей, вы должны жить своими ролями! Никогда не бросайте театр. Театр - это ваша жизнь. Зачем вы бросили его?..
И Псайхо щёлкнул замочком на своём чемоданчике.
Чемоданчик открылся, и руководитель кукольного театра достал из него спичечный коробок и одну малюсенькую спичку. Чиркнув спичкой о коробок, он воскликнул:
- Пожар! - и бросил спичку в зал.
Доски загорелись жёлтым пламенем; огонь плевался в сцену, и Псайхо кричал:
- Вы слишком плохо играете! Играйте! Играйте же! Зрители смотрят. Этот пожар - великолепный пожар! Только в нашем театре бывают такие пожары... Любите ли вы театр так, как люблю его я?! Если любите, то приходите, горите вместе со мной в огне мимолётной славы!..
Куклы пронзительно кричали своими тонкими, испуганными голосами и прыгали со сцены в кипящее пламя. Виолетта ловила их за короткие ножки и кидала обратно на сцену, уже пылавшую жёлтым огнём.
Но двум самым маленьким куколкам удалось сбежать, и они вырвались в осенний город, наполненный однообразными, бесцветными людьми.
Куклы бежали среди тысячи ног, и вслед им летели фразы восторженных женщин:
- Куклы! Совсем как живые.
- Какая прелесть!
- Неужели у нас будет кукольный театр? Ах, я так люблю театр!
- А не сходить ли нам в театр, Мари?
- Такие прелестные куклы!
***
Куклы давно выбежали из города, а восхищённые леди отправились в давно забытый театр мистера Псайхо, но вместо ярких афиш и живых кукол нашли обугленные доски и море пепла.
- Ах, как жаль! - воскликнула Мари, - а ведь я так любила театр!
@музыка: Пикник - Шарманка
@темы: прозаическое
-
-
17.10.2010 в 16:29Даже папа тут сегодня утром восторгался
-
-
17.10.2010 в 17:44прочитал и понравилось что ли?)))
а тебе как, а маме?
-
-
18.10.2010 в 00:51Мне тоже. Мама говорит, что и ей)
Мне было бы слабо придумать такой классный сюжет на основе этой темы.
Дам тебе как-нибудь Эверса почитать, мне вспомнился почему-то*) У него много всяких мрачненьких готично-мистических рассказов %)
-
-
18.10.2010 в 22:39мммм спасибо мне приятно что вам понравилось, вы же такие жёсткие критики Х)
сюжет мне сразу в голову пришёл, точнее, его конец, и само всё написалось в два часа, главное - вдохновение! но сюжет-то, кажется, простой)